Tag: Стихи

Долго выводок на краю стоял
И смотрел на свиноотжим.
Наконец шевельнулся Вокл и сказал
Хриплым голосом, как чужим:

— Я не помню прошлые имена,
Кем я был, до чего дожил,
Но я знаю одно, что сильней меня,
Знаю крепче, чем слово “мжирь”.
Я не помню лица родных, но груз
Их завета в меня зашит:
Нету уз священнее братских уз,
Нет надёжнее из защит.
Можно вместе мир, как добычу, брать,
Можно вынести жар войны —
Но лишь тот тебе нареченный брат,
С кем ты пил из одной свиньи.
Выпей, брат маломер. Выпей, брат второй
Маломер. И скрестим пути:
Будет каждому каждый титан, брат, герой —
Или дальше нам врозь идти?

Из последней свиньи заструился сок,
На горячих винтах засох.

И последние братья, устроив пир,
Причастились последних благ.
А кругом лабиринтом свивался мир,
Пылью пах и фруктами пах.

by Постоялец

Разлетелась память, как мыльный пустой пузырь.
В голове звенит непонятное слово “мжирь”.
Здесь глаза увидят только добро и свет,
Правда, нет покоя и имени тоже нет.
Голосов в голове теперь и не сосчитать,
То и дело сияет золотом благодать.
Смысл жизни – почуять солнечный луч лицом.
Хорошо бы центр поискам стал концом,
Только в центр совсем неясно куда идти.
Непонятный шрам, оставленный на груди
Неизвестно кем, неизвестно, когда и как.
Ты, быть может, немного странный, но не дурак:
Расплетёшь загадки, выяснишь, что к чему,
Шаг за шагом вскрывая мысленную тюрьму.
Что ни сломано, кроме, разве что, высших сфер
Исправляет уж псевдохейрией маломер.
Буквы “П” и “С” повторятся ещё не раз.
Может, ты своей добротою кого-то спас?
Вдруг рефлексии разрывают забвений тьму,
Откликаясь знакомой болью – но почему?
Как узнать, если с памятью только теперь на “вы”?..
Что ни встретится, от окукла без головы
До свиного сока и красного масла струй, –
Молча чувствуй, переживай в себе – и танцуй.

by «Хьюстон, у нас поэма»

лабиринт стоит на посту
амадин у него во рту
рано куклиться амадину
не пророс и наполовину

появляется тот второй
заскочил как к себе домой
притаранил клубок за губы
будет рвать через боль как зубы

ох кому-то не поздоровится
головы не сносить плечам
но молчит лабиринт сторонится
чует этот не остановится
он закрыт и опасен сам

путник крутит веретено
а внутри у него темно

by Постоялец

Хорошо что есть дыра
Хорошо что откусили 
Хорошо что смысла нет
Только серая нора
Только ухи шерстяные
Да админский кабинет
Хорошо что не пророс
Не поймает Звездонос
Так черно и непрозрачно
Лабиринт уже не сможет
Ничего здесь увидать
Даже Герман не поможет
И не надо помогать

by Георгий Иванов и Александр Синяков

Я сижу взаперти. Не уйти. Не уйти.
Идиот в моём теле уходит с пути.
Я в темнице, в мешке, в пустоте, во плоти,
Где не может ничто прорасти.

Где ты, сердце моё, содрогаешься вдруг?
За что держишься нефтью клубящихся рук?
Как унять мне бесплотный навязчивый звук:
Тук-тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук?

Идиотское тело уходит назад.
В мёртвый мир, в наяву разгоревшийся ад,
В бесконечно давно опустыневший сад,
Где от яблок огрызки лежат.

Как же завидно мне: ты способен не знать.
Ты способен в ракушке раскручивать вспять
Стрелку времени (жизнь -> лабиринт -> благодать),
Я лишь лезвие — ты рукоять.

Но я ярости полон, и яда, и зла.
Твои танцы тупые, пустые дела,
Анекдоты, корямбы… мне б воля была —
Всё бы сжёг, до угля, добела.

Как смешно быть лишь в шаге от центра земли,
Но бессильно смотреть, как белеют угли,
Как срастаются вновь единицы в нули,
И пылятся в спиральной пыли.

Усмехайся же, Мжирь! Твои карты сошлись,
Твои планы родили спиральную слизь,
Громко смейся над мной! издевайся! унизь!
Кто тут я, чтоб надеяться ввысь.

Только жизнь непреложна, родная. Прости,
Ведь не я заставляю деревья цвести,
Уж не я велел жилам цепляться к кости,
Рукоять зажимая в горсти.

Мы играем в игру. Всё решится к утру.
Мы почувствуем смерть на холодном ветру.
На мгновенье прижмёмся, как тени к костру —
И развеем твою конуру.

by Владимир Горячев