- вы решаете признаться, что знаете её только из мнемоскопа.
вы сомневаетесь, говорить это или нет, ведь прозвучать может обидно, но в итоге решаете, что важно быть полностью откровенным:
— прости, но тебя я тоже не помню. я узнал твоё имя в мнемоскопе. вот, смотри, — вы указываете на золотку, — ещё тёплая. наверное. и маломеры могут… — тут вы осекаетесь, потому что а вдруг они и подтверждать ничего внутри-чёрным не захотят?
вам определённо нужно будет поговорить с ними о природе добра.
по стене снова проползает ворчание. теперь уже не так похоже, что вам просто померещилось.
— ты слышишь? — спрашиваете вы.
Саари прислушивается. касается пальцами стены, что-то проверяя. морщится. и, ненадолго задумавшись, решает:
— у меня нет времени. ладно. хочешь играть в игры — я сыграю в твои игры. ты якобы ничего не помнишь. а может, и не якобы… — она вдруг хмыкает. — самое смешное, что с тебя сталось бы на самом деле что-нибудь с собой сотворить. как-то ведь ты — чудовище — добрался почти до самого центра. тут недостаточно просто… тут нужна фантазия. но что бы ни сделал, ты — всё ещё ты. — она трёт лоб, машет рукой. — и ты якобы хочешь, чтобы я что-то тебе рассказала. что?
вы чувствуете волну радости и облегчения. Саари не только не обиделась, не только перестала вам не доверять, но ещё и предлагает игры! и это — так скоро после танцев! она очень вам нравится.
но вы понимаете, что нельзя попросить рассказать и объяснить вообще всё сразу. нужно сформулировать вопрос или тему конкретно — может, не так, как при звонке в справочную, но всё-таки с уважением к тому, что у Саари мало времени.
вы решаете спросить, что такое «мжирь».